АТОМНЫЙ ЛЕДОКОЛ "РОССИЯ", 2 окт - РИА Новости, Анна Юдина. За выгрузкой оборудования новой станции СП-40 незаметно сменяют друг друга арктические дни и ночи. Изредка в утреннем полумраке медленно, неохотно показывается на небе луна и две звезды. В осенней Арктике небо удивительно скромное – здесь не увидишь густой мерцающей россыпи. Постепенно начинает прихватывать мороз, день потихоньку близится к завершению – скоро в эти широты хлынет непроглядная полярная ночь.
Площадка перед ледоколом постепенно освобождается от сеток, досок, бочек и ящиков с оборудованием. Что не нужно полярникам - загружают на ледокол до последней щепочки: все поедет в Мурманск и Петербург, не превращаясь в бесполезный мусор. Что необходимо - аккуратно спускают на лед. Затем что полегче - тащат на снегоходах, что потяжелее - прицепляют к вертолету.
Покрытая инеем винтокрылая машина, налетавшая за последние дни десятки ходок с "авоськами" от ледокола до станции и обратно, сейчас как будто притихла и дремлет. В каждой "авоське" - штук шесть-восемь бочек. Периодически прицепляли домики. Или большие сани с фанерой и ящиками. Или связки бревен.
"Курс молодого бойца": первая зимовка на дрейфующей станции. Подробнее >>
Тарахтит гусеничный трактор, подталкивающий освобожденные контейнеры обратно к ледоколу. С борта свешивается огромный крюк на тросах. Это вытягивает свой длинный нос кормовой кран, поддевая за петлю из троса железный ящик в несколько центнеров и легко, будто игрушечный, поднимая наверх. Матросы сразу же закрепляют, чтобы подготовить все к отходу. Есть такое красивое морское слово - принайтовать. Это значит - привязать так, чтобы в любой шторм не разболтало и не оторвало. В октябре северные моря суровы - после выхода за кромку льдов, может и поболтать на чистой воде. Это значит шторм. А моряки все шутят: ничего страшного, только покачает маленько.
Однако до этого еще пока далеко. Штурманы на мостике потихоньку готовят отчеты к смене экипажа, нетерпеливо поглядывают на календарь. В Мурманске, как и в других городах, моряков заждались семьи.
А те 16 человек, которые остаются на льдине, уже развернули настоящий поселок недалеко от ледокола, в нескольких сотнях метров. Многие домики с СП-39 не разбирали - ледокол так и нес их на своих широких палубах многие морские мили. Так что это значительно ускорило процесс развертывания станции. В темноте уже тепло подмигивают огоньки освещения: запустили "дэску" (дизельную электростанцию), запитали теплый склад для продуктов, провели питание к метеорологам, радистам, аэрологам. Скоро полетит на большой берег первая метеосводка, каких за год наберется сотни и тысячи - отправка информации происходит каждые шесть часов, без всяких перерывов.
От ледокола к станции наезжена целая дорога. Жаль будет оставлять, когда отправимся в обратный путь. Пока бегают туда-сюда снегоходы, перевозят оставшееся оборудование. В светлое время суток – движение особенно активное. Те, кто зимовку завершил, помогают тем, кто зимовать, по сути, еще не начал. Вот поднимут флаг на станции – и заживет маленький новый «поселок» в Арктике своей жизнью.
Тяжеленный черный ящик с эхолотом отзимовавший гидрограф Дмитрий Волошко должен передать в целости и сохранности своему сменщику Денису Кудрявцеву. К борту ледокола подкатывает на новенькой "Ямахе" инженер Андрей Кленов, ловко разворачивает прицепные сани. Радист СП-39 Алексей Спирин, до этого сутки напролет возившийся на станции с радистом СП-40 Ильей Левченко, помогает втащить эхолот на санки. Усаживается вместе с гидрографом, махнув рукой в большой рукавице: "Проеду еще раз, посмотрю напоследок".
Снегоход едет мягко, фыркает на пригорках, сдерживая мощь. В лицо сыпет мелкий снег, залепляя глаза. Благо, погода здесь меняется по десять раз на дню - пока доезжаем до станции, снежный "заряд" быстро иссякает.
Неповоротливый эхолот дружно запихивают в домик к аэрологу Сергею Овчинникову - у него тепло. Многие приборы нельзя держать в холоде, вот и складывают их в обогретые домики на ответственное хранение. Потом разберут без суеты. Главное - ничего не забыть на ледоколе. Бегают Дик и Арчи, мешаются под ногами, радостно хватают друг друга за уши, а Арчи норовит еще и за рукавицу тяпнуть. Им здесь - дом родной, все привычно.
На станции уже намечаются первые "улицы" - от камбуза к складу протопчется дорожка, недалеко от метео утвердились радисты, их тоже свяжет настоящий "проспект". Пока возле многих домиков просто сложены нераспакованные ящики. Возле холодного склада "теснятся" замороженные продукты в картонных коробках. У них-то удобный режим хранения, на улице пока не страшно. Чего там только не набрано: от шоколадных пряников и прочей выпечки до всевозможных ягод. Океанологи Никита Куссе-Тюз и Володя Николаев, наломавшись на разгрузке контейнеров, стряхивая иней с усов и бровей, устало посмеиваются: "Целый ящик хлеба! Эх, нам бы его прямо сейчас".
Повар СП-40 Дмитрий Митьковец весь в заботах: прежде всего, нужно привести в порядок два теплых склада, чтобы не поморозить овощи и фрукты, кисломолочную продукцию, а равномерную температуру от пола до потолка поддерживать - целая морока. Продукты выгружают на станцию в последнюю очередь.
Читайте: Арктическая экспедиция: жизнь среди льдов и торосов >>
"В среднем нужно градусов пять тепла. Но у потолка частенько получается плюс десять, а у пола - около нуля. Мне по должности нельзя работать с печами на соляре, только электрические обогреватели можно, чтобы запаха не было", - поясняет Дмитрий.
Он ловко орудует веником, выметая из домика стружки. Парни натрясли, когда пилили доски для полок. В постепенно нагревающемся складе пахнет свежей древесиной. Камбуз Дима в порядок привести еще не успел, а уж его домик пока и не собран.
"Главное, продукты пристроил, а сам - арктический беспризорник. Мы с доктором без домиков пока", - смеется Митьковец.
На сборку одного домика, к слову, уходит не более трех-четырех часов - удобная конструкция позволяет.
Заходим к метеорологам. Отзимовавший Иван Разинков безошибочно ориентируется на своем теперь уже бывшем рабочем месте, по-хозяйски наливает чаю. Пускаем кружку по кругу – заварка крепкая до горечи, вкусная, на талой воде.
Оглядываюсь кругом. В домике пока беспорядок, какой бывает в любом жилище от переезда. Но уже забиты нужными вещами стеллажи, разложены инструменты, вынут из коробки монитор и источник бесперебойного питания, теснятся на столе блоки компьютеров. Тепло, нос и щеки с мороза начинают гореть. Это с непривычки, конечно.
"Я думаю, что не сама по себе зимовка тяжела, а оторванность от семьи, - задумчиво говорит Ваня. - В самой работе ничего особо трудного нет, но вот морально иногда тяжело бывает".
Сменщик Разинкова - такой же молодой, как и сам Иван, молчаливый и вежливый, - согласно кивает. Метеоролог Андрей Грубый прилетел на 39-ю весной и уже отработал полгода. Они с Иваном колдуют над оборудованием, которое перед установкой требует тестирования.
Обратно к ледоколу идем пешком. Вообще, на станции требования к перемещению на большие расстояния жесткие - ходить нужно как минимум вдвоем, с собой должна быть ракетница и рация.
Арктика не шутит.
Смотрите фото: Безуспешные поиски льдины для дрейфующей станции в Арктике >>
Ледокол пронизывает центральным прожектором снежную дымку, высится вдалеке как необыкновенная гора с рельефными вершинами. Уже совсем скоро "Россия" всколыхнет стылый воздух басовитым прощальным гудком и осторожно, плавно отлепится от льдины, дав задний ход. На утоптанном и укатанном ледовом "причале" останутся маленькие фигурки, машущие руками. Скоро станция растает в снежной дымке; и когда не будет угрозы ненароком расколоть льдину, на которой она стоит, атомоход неторопливо развернется и ляжет курсом на Мурманск.
